Рыбаки на льду у проруби

Зима заковала в лед быстрые реки, завалил» их снегом, замела поземкой. Как огромный медведь в берлоге, ворочается подо льдом старый Амур. Снаружи не слышно глухого урчания тяжелой его струи. Кажется, будто замор он до весны, и покорилась пола, и уснула в ней резвая рыба. Толстолобы и в самом деле налегли на дно бесчисленными стадами, сбились в глубоких ямах в три-четыре слоя и лежат без движения, пока их не обнаружит догадливый колхозный рыбак и не приведет сюда свою бригаду с подледным исподом.

Залегла до весны красивая рыба амур, опустился на дно багровоперый сазан, затаилась, поплотнее прижавшись к речной гальке, разная мелкая рыбешка. Если бы ты мог найти во льду светлое окошечко и, смахнув снег рукавицей, припасть к нему своим зорким глазом, ты увидел бы, как среди гальки на дне лежат пестрые станки рыбок. Они совсем неподвижны, словно камешки, возле которых они притаились, и речное течение не тревожит их зимнего покоя. А попробуй взглянуть сквозь прозрачный лед еще и еще раз: там уже что-то случилось. Рыбки вдруг веером рассыпались во все стороны, только их  и  видел!.. Это ленок  напугал  их, промелькнув рядом, как тугая стрела.

Нет, не все рыбы уснули в Амуре! Без отдыха рыщет подо льдом стремительный таймень, нападает на лежбища рыбок проворная щука, не знает усталости пятнистый ленок, разбойничают сиги, блестит светлой чешуей верхогляды. Даже неуклюжие налимы и те медленно ползают по камням, исходя икрой и молоками: у них в зимние месяцы начинается «брачная» пора.

- Скорей   бы    весна! - вздыхают    многие   рыболовы.

Только и зима не для всех любителей рыбной ловли - потерянное время. На Амуре есть немало охотников ловить рыбу из прорубей. Какой бы мороз ни трещал на дворе, они вооружаются тяжелыми пешнями и выходят на Амур долбить лед. Главное, чтобы потом не пришлось искать памятник на могилу екатеринбург цены. Когда прорубь готова, рыбак ставит над нею маленькую палатку,  чтобы  защитить себя от морозного ветра, наглухо закрывается в ней и садится у проруби на крохотный раздвижной стулик, прихваченный из дому вместе с нехитрой рыболовной снастью. Иные взамен палаток строят четырехугольные ледяные домики, и когда входишь в такой домик - все в нем похоже на сказку: и прозрачные стены из толстого колотого льда, и сам рыбак - бородатый амурский дед в красноармейской шапке-ушанке, в старом овчинном тулупе, в огромных залатанных валенках или потертых оленьих унтах. Кое-кто для обогрева пристраивает возле себя горящий примус, и тогда в  домике  над  прорубью   становится   даже   уютно.

По воскресным дням на реке возле Хабаровска из брезентовых палаток и ледяных домиков вырастают целые рыбачьи стойбища - так любят здесь приводить свой досуг заядлые рыболовы. В городе их называют «махальщиками», потому что все занятие рыболова зимой - сидеть у проруби и беспрерывно махать короткой палочкой, к которой привязана крепкая леса с искусственной рыбкой. От постоянного движения налочки-махалки рыбка подо льдом трепещется, как живая, и привлекает к себе верхоглядов и щук, сигов и тайменей.

Рыбачьи «стойбища» видны из окна моей квартиры, обращенной одной стороной к Амуру. Если выпадет свободный часок - я не могу усидеть дома и бегу навестить своих старых друзей - рыболовов.

Чаще всего я забираюсь в палатку к деду Базилеву - бывшему уссурийскому казаку, принимавшему когда-то участие в экспедициях капитана Арсеньева, знаменитого дальневосточного следопыта. Утопив ноги в тяжелых валенках и закутавшись в рыжий тулуп, перепоясанный веревкой, он сидит у проруби на обрубке дерева, и короткая махалка с большим запасом лесы - на случай, если придется выводить крупную рыбу, - мерно покачивается в его руке.

- Есть рыбка, Афанасий Петрович? - спрашиваю я.

- Есть, есть, - гудит он простуженным голосом, - два тайменя, один с вершок, другой помене.

Я знаю, что рыбак скромничает, что в мешке у него лежит десятка три сигов, но дед, как всегда, недоволен.

Нынче что за рыбалка? Так, грех один. Перевелась рыбка в Амуре. Раньше этой самой махалкой по мешку рыбы в час налавливали, а день посидишь, так за лошадью бежать надо - целый воз накидаешь.

Что рыбу, при баснословном ее богатстве, вылавливали из прорубей возами - это я слышал от многих амурских старожилов. Но здешним рыбакам и сейчас нет причин жаловаться на плохие уловы.

- А помните, Афанасий Петрович, - говорю я старику,-как в декабре вы за два часа сто семьдесят ленков поймали?

- Уж это как пофартит, - уклончиво отвечает он. - Вот вчера пришел сюда порыбалить один врач из городской больницы. Человек, можно сказать, и рыбу-то только на сковороде видал. А вот, поди же, повезло ему: такого матерого таймени вымахнул, что мы все диву дались. Больше часу с ним промаялся, пока из лунки выволок. Рыбина чуть не в полтора метра длиной, пуда на два потянет. Стоит этот врач над ней, ажно дрожит весь - этакая удача ему выпала. И понимаешь ты, ведь завлекло человека: сегодня  опять   пришел,  вон  его   палатка  стоит - четвертая слева...

Дед рассказывает, не прекращая своего утомительного занятия. Палочка в его руке взлетает то вверх, то вниз, и если долго на нее смотреть - начинает рябить в глазах.

- Устает рука-то?

- Еще как! - восклицает он. - За день так намахаешься - аж   в  лопатках  отдает.   Иной   раз   себе зарок ставлю: не пойду больше. А соскочил утром с постели - опять на Амур потянуло. Вот ведь статья какая!..

Дед резко берет махалку на себя. «Клюнуло!» - догадываюсь я. Он быстро сбрасывает рукавицы и голыми руками выбирает леску. В проруби бьется серебристый сиг. Рыбак подхватывает его сачком и, сняв с крючка, кладет в обледенелый мешок.

- Ну, теперь можно и покурить, - улыбается он в густую белую бороду, покрытую сосульками, и лезет в карман за махоркой. Прихваченные морозом пальцы не слушаются, дед никак не может скрутить папироску.

- Придется, видно, сперва руки отогревать.

Способ, каким он делает это, вызывает у меня легкий озноб: засучив рукава тулупа, он почти но самый локоть сует голые руки в прорубь и держит их там две-три минуты. Потом обтирает их тыльной стороной тулупа и снова берется за кисет.

- Вот сейчас отошли, - говорит он и легко скручивает папироску. Он поясняет: - Вода подо льдом завсегда теплее воздуха. Где же нашему брату - рыбаку и погреть руки, как не в проруби?

Деда   не  устрашишь,  видно,  никаким   морозом.

Пожелав удачи ему, я заглядываю в палатки и ледяные домики других рыбаков. У одного в мешке лежат икряные налимы, у другого - сиги, у третьего - ленки и верхогляды. Разная приманка и разный улов: ленок хорошо идет на свежую кетовую икру, сиг - на блесну, и все вместе - на живую рыбку. Только достать живую рыбку зимой не так-то легко, и рыбаки заменяют ее кусочками мороженой рыбы. Выходит иногда, что верхогляд клюет на верхогляда, а ленок - на ленка.

Мороз то и дело схватывает воду в прорубях. Она затягивается стеклом тонкого льда. Рыбаки скалывают его и вычерпывают решетчатыми лопаточками наподобие теннисной ракетки. То в одной, то в другой проруби бьется пойманная рыба.

С богатым уловом возвратятся домой рыбаки. А там, где еще час назад стояли их палатки, разгуляется непогода. Уже свистит морозный ветер в прибрежных тальниках, по широкому торосистому полю на реке крутит поземка. За ночь наметет она высокие сугробы и скроет следы рыбачьих лунок. Надолго ли? Нет, придет новое утро - и опять возникнут на льду летучие «стойбища» рыбаков. Так будет продолжаться до самой весны, пока Амур не сбросит своей ледяной шубы.

Также Вам будут интересны другие
оригинальн­ые рассказы о рыбалке